Напоминаем гостям, что на платформе один строго запрещены оружие, телепортация и религии/Единственный нормальный человек, который дал по морде скрипачу
Никакой королевы эльфов, конечно, не было.
Или была, но сразу сказала «иди куда хочешь»,
И он вышел под каменистое небо,
В вересковую пустошь среди черных урочищ.
Эльфийская кровь сама по себе – отрава,
И он бился о землю, превращаясь то в ящера, то в росомаху,
Выбирая между свободой быть слабым или неправым
Или эльфийским рыцарем без упрека и страха.
И эту пляску смерти, dance macabre этот не остановишь,
и не можешь понять, кто ты, о кто ты, кто ты,
бьешься о землю, превращаясь в разных чудовищ,
выбирай свою жизнь, рыцарь Тэм Лин, забавы или заботы.
А я что, я стояла там, я его держала,
Должен же кто-то держать, когда тебя так колбасит,
Исцарапанная когтями, пронзенная жалом,
И было, конечно, страшно, чего мне дома-то не спалось на матрасе.
Но я держала его, как держат единственного ребенка,
гладила по чешуйчатой морде, по бугристым векам,
не отпускала никогда в мире, и он вздохнул так слабо и тонко,
и стал человеком.
© Лемерт /Анна Долгарева/
Или была, но сразу сказала «иди куда хочешь»,
И он вышел под каменистое небо,
В вересковую пустошь среди черных урочищ.
Эльфийская кровь сама по себе – отрава,
И он бился о землю, превращаясь то в ящера, то в росомаху,
Выбирая между свободой быть слабым или неправым
Или эльфийским рыцарем без упрека и страха.
И эту пляску смерти, dance macabre этот не остановишь,
и не можешь понять, кто ты, о кто ты, кто ты,
бьешься о землю, превращаясь в разных чудовищ,
выбирай свою жизнь, рыцарь Тэм Лин, забавы или заботы.
А я что, я стояла там, я его держала,
Должен же кто-то держать, когда тебя так колбасит,
Исцарапанная когтями, пронзенная жалом,
И было, конечно, страшно, чего мне дома-то не спалось на матрасе.
Но я держала его, как держат единственного ребенка,
гладила по чешуйчатой морде, по бугристым векам,
не отпускала никогда в мире, и он вздохнул так слабо и тонко,
и стал человеком.
© Лемерт /Анна Долгарева/