Напоминаем гостям, что на платформе один строго запрещены оружие, телепортация и религии/Единственный нормальный человек, который дал по морде скрипачу
Вспомнив путешествия по разрушенным лагерям летом
Кто-то хоронит плюшевых мишек,
Кто-то гораздо проще - бросает,
Рядом с горой потрепанных книжек,
Им тоже грустно - никто не читает.
В мусорной куче, теперь уж навечно
Чьи-то кусочки счастливого детства,
С ними когда-то играли беспечно,
Нынче лишь мыши остались в соседство.
Мишки не плачут - они не умеют,
Только в глазах нарисованных грустно...
Дети любые когда-то взрослеют,
В комнате брошенной тихо и пусто.
Может быть, ночью они вспоминают
Шум голосов и ребяческий хохот,
Будто бы с ними снова играют,
И в этой жизни не так все и плохо.
Утро приходит, рассвет льется в щели,
Где-то за стенкою мышка скребется...
Плакать игрушки вовек не умели,
Только вот что им теперь остается?

Кто-то хоронит плюшевых мишек,
Кто-то гораздо проще - бросает,
Рядом с горой потрепанных книжек,
Им тоже грустно - никто не читает.
В мусорной куче, теперь уж навечно
Чьи-то кусочки счастливого детства,
С ними когда-то играли беспечно,
Нынче лишь мыши остались в соседство.
Мишки не плачут - они не умеют,
Только в глазах нарисованных грустно...
Дети любые когда-то взрослеют,
В комнате брошенной тихо и пусто.
Может быть, ночью они вспоминают
Шум голосов и ребяческий хохот,
Будто бы с ними снова играют,
И в этой жизни не так все и плохо.
Утро приходит, рассвет льется в щели,
Где-то за стенкою мышка скребется...
Плакать игрушки вовек не умели,
Только вот что им теперь остается?

Зацепило...